В ноябрьской книжке "Душеполезного Чтения" за прошлый год напечатана статья преосвященного Феофана "По поводу издания священных книг Ветхого Завета в русском переводе», вызвавшая "Несколько слов", г. Горского-Платонова в "Православном Обозрении" (ноябрь 1875 г.). По заявлению редакции "Душеполезного Чтения", преосвященный Феофан отказался отвечать на замечания, сделанные г. Горским-Платоновым.
Между тем "Несколько слов" г. Горского-Платонова мы считаем весьма серьезными и достойными того, чтобы отвечать на них. Скажем прямее, мы вполне разделяем главные и существенные мысли, высказанные в «Православном Обозрении». Мы хотели бы только дополнить те мысли указаниями на факты, о которых или умолчал г. Горский-Платонов, или которых не оттенил с достаточной ясностью. «Церкви русской», говорит он, "дан был перевод, сделанный с греческого; она и хранила его и хранит доселе..." Но она "никогда не смотрела на употреблявшийся в ней перевод славянский, сделанный с греческого, как на подлиннейшее откровение ветхозаветное". Последнее совершенно справедливо; но первое положение можно принять только с ограничением. Существовал ли с первых времен распространения христианства на Руси полный славянский перевод Ветхого Завета, сделанный с греческого, это вопрос, имеющий теперь только исторический или археологический интерес. Практическую важность для настоящего времени имеет другой вопрос: как возник славянский перевод, доселе употребляемый русскою церковью? И на этот вопрос дается ясный ответ. В конце XV века новгородский владыка Геннадий искал по всей Руси и не мог найти славянского перевода многих священных ветхозаветных книг и потому велел перевести с латинской Вульгаты 2 книги Паралипоменон, 3 книги Ездры, Неемии, Товит, Иудифь, книгу Премудрости Соломоновой и 2 книги (1-ю и 2-ю) Маккавейские. Острожские издатели первой печатной славянской Библии читали все эти книги именно в переводе, сделанном в Новгороде с латинского текста. Прежде чем печатать перевод, они исправляли его по греческому тексту, но исправляли, как по всему видно, лишь в тех случаях, когда перевод с Вульгаты существенно не согласен был с греческим текстом*. Во всяком случае, однако же, замечательно свидетельство острожских издателей о том издании греческого ветхозаветного текста, которое принято было за руководство при исправлении присланного им из Москвы рукописного славянского перевода. В предисловии к острожскому изданию славянской Библии князь Константин Острожский говорит: "звод древняго писания славного и глубочайшего языка и письма еллинского от 72 блаженных и богомудрых преводников... от языка еврейска во еллинский преведенную избрах, она же паче инех множае с еврейскою и славенскою соглашашеся. И сего во всем неизменно и несумненно последовати повелех". Когда говорится о греческом тексте Ветхого Завета, наиболее согласном с еврейскою Библиею и славянским переводом, тем славянским переводом, который в значительной своей части сделан с латинской Вульгаты, то, о каком греческом ветхозаветном тексте думать нужно? Г. Горский-Платонов говорит (стр. 516) только вообще о разностях, существующих между различными печатными изданиями ветхозаветного греческого текста. В виду вопроса о характере и степени зависимости славянского перевода Ветхого Завета от греческого текста необходимо заметить, что различные издания ветхозаветного греческого текста сводятся к четырем типам, которые по степени их близости к еврейскому масоретскому тексту располагаются в следующем порядке:
1
всего можно думать, принимая во внимание, с одной стороны, редкость полных рукописных греческих Библий и вследствие того невероятность уступки такой Библии кем-либо в чужие руки и с другой — существование в то время и доступность печатных изданий именно Альдинского и Комплютенского типа. Ни о Ватиканском, ни об Александрийском тексте тут невозможно думать, так как тот и другой изданы позднее. И так, в Остроге славянскую Библию исправляли по тексту греческому, наиболее далекому от первоначального текста LXX и наиболее близкому, или — вернее — (намеренно) приближенному к тексту еврейскому.
Мы не опровергаем сказанного г. Горским-Платоновым, а только усиливаем его мысль. Мы совершенно согласны с ним, что преосвященный Феофан не имел права сказать, будто церковь православная "не знала и не знает еврейской Библии", будто "с самого начала от апостолов, чрез все соборы, и доселе держалась и держится она Библии в переводе LXX". И древняя греческая церковь неоднократно исправляла текст LXX по еврейскому или по более точным с него переводам греческим; и в церкви русской еще до первого печатного издания славянского перевода не чуждались переводов с еврейского (см. в статье Горского-Платонова стр. 509) или латинской Вульгаты, следующей еврейскому же, а для острожского издания исправляли текст славянского перевода по греческому тексту, наиболее согласному с еврейским и наиболее далекому от подлинного текста LXX, Практика церкви и древней греческой и русской не может подтвердить следующих слов преосвященного Феофана: "чистое богооткровенное слово содержится в ветхозаветных писаниях перевода LXX. Еврейская Библия, в чем согласна с тем переводом, в том его подтверждает и приобретает себе вес, а в чем не согласна (наиболее в темноватых местах), в том представляет ближайшую догадку к уразумению темноватого". Не измеряли достоинство еврейского текста согласием или несогласием его с переводом LXX, а по руководству еврейского текста исправляли текст LXX.
Издатели недавно оконченного русского перевода Ветхого Завета стоят в существенном согласии с практикой древней греческой и русской церкви. Различие между тою практикой и приемами издателей русского перевода по благословению Св. Синода состоит в том, что в древней церкви греческой и русской преимущественно восполняли по еврейскому или переводам с еврейского недостающее в переводе LXX и мало делали других изменений текста, а издатели русского перевода руководствовались еврейским текстом последовательнее и менее механически, — заменили большею частью самый перевод LXX более верным переводом с еврейского. Различие говорит в пользу нового перевода. Нельзя сказать, что издание Св. Синода есть только "пособие к уразумению подлинного слова Божия, содержимого святою церковью" (т. е. славянского и греческого переводов); нет, в большей части разногласий между новым переводом и переводом славянским, сделанным с греческого, новый перевод представляет, несомненно, более верное выражение подлинных мыслей ветхозаветного откровения, чем переводы греческий и славянский. Впрочем, издатели, мы уверены, достаточно сильны сознанием, что они совершили великий подвиг, и что общество признает значение этого подвига, и не им смущаться возможными в будущем указаниями на желательные в тех или других отдельных случаях лучшие перевод, чем какие сделаны в недавно законченном издании. Переложение ветхозаветного слова Божия на русский язык не может считаться конченным и после того, как вышел последний том русского перевода. Мы убеждены, что как перевод Нового Завета, изданный до начала перевода Ветхого Завета, с течением времени, при новых изданиях, совершенствуется, так и перевод Ветхого Завета не может не совершенствоваться трудами той же церковной власти, которой, во всяком случае, принадлежит право высшего руководства делом этого совершенствования.
Но рядом с русским переводом, сделанным с еврейского, едва ли может оставаться неизменным славянский перевод, сделанный главным образом с перевода LXX, Мы согласны, правда, что дело исправления общеупотребительного славянского перевода — дело весьма не легкое и не допускающее поспешности. Но теперь же можем указать несколько случаев, когда из двух текстов, славянского и нового русского, предпочтение должно быть отдано без всякого колебания последнему, когда буквальный перевод с еврейского может и должен быть приинят не как только "пособие к уразумению подлинного слова Божия" (т. е. по преосвященному Феофану перевода LXX и славянского), но, несомненно, как вернейшее выражение подлинных мыслей откровения. Например, в Быт. 2:9 по славянскому переводу читается: "древо еже ведети разуметельное доброго и лукавого". Если сравнить это чтение с чтением 2:17 "от древа же, еже разумети доброе и лукавое", чтением, соответствующим еврейским словам, совершенно тождественным со словами еврейского текста в ст. 9, то, едва ли можно будет сомневаться» что слово "разуметельное" даже не взято из подлинного текста LXX, а составляло первоначально приписку на поле рукописи, сделанную (вероятно из перевода Акилы, к буквальнешему характеру которого вполне подходит слово γνωστον в приложении к δενδρον) в качестве варианта к словам "еже ведети" и потом внесенную в самый текст. Издатели русского перевода, сказавши в обоих случаях "дерево познания добра и зла", восстановили, очевидно, подлинное чтение LXX на основании еврейского; и, во всяком случае, их перевод есть не пособие к уразумению темноватого, а поправка неправильного чтения, хотя происходящего очевидно не от первоначальных авторов греческого перевода LXX (преосвященный Феофан, говоря об изменениях, испытаниях с течением времени еврейским текстом, по видимому не допускает и возможности таких изменений в тексте LXX). Чтения русского синодального перевода в Быт. 31:7: "отец ваш изменял награду мою десять раз" и ст. 41: "ты менял награду мою десять раз" имеют также решительное преимущество пред славянским текстом: "измени мзду мою десяти агнцев" (των δεκα αμνων ст. 7) и "преобидел еси мзду мою десятию агнцами" (δεκα αμνασιν, ст. 41). Вместо слов αμνων и αμνασιν первоначальное чтение LXX было вероятно μνων и μνασιν, потому что они, вероятно, читали "manim" вместо "monim" (ср. Иезек. 45:12, где еврейскому слову maneh соответствует у LXX μνα — слово, означающее денежную единицу, составлявшую 60-ю часть таланта по вавилонской и греческой монетной системе, а у евреев равнявшуюся 50 сиклям). Переписчик, припоминая сказанное в 30:31 и 32,
2
вместо μνων и μνασιν написал (повторив последнюю букву слова δεκα) αμνων и αμνασιν. Таким образом, не только буквальный с еврейского перевод представляет, очевидно, вернейшее выражение подлинной мысли текста, но еврейский текст дает также возможность объяснить как происхождение из пего первоначального неправильного чтения LXX, так и позднейшее изменение последнего, изменение также не к лучшему. Укажем и такие случаи, когда нет никакого основания предполагать позднейшее повреждение первоначального текста LXX и когда, однако же, преимущество буквального с еврейского перевода пред переводом LXX очевидно. Ис. 51:20 "сынове твои обнищавшии, седяще на краи всякого исхода, яко свекла недоваренная", ως σευτλον ημιεφθον. Синодальный перевод: "сыновья твои изнемогли, лежат по углам всех улиц, как серна в тенетах", евр. ketho mikmar. Преимущество должно быть признано за последним переводом, в виду вполне удовлетворительного его смысла в данной контексте и решительной непонятности в том же контексте слов: "яко свекла недоваренная", слов, которые, однако же, сами по себе не темны, Правильность синодального перевода может быть показана даже на основании перевода же LXX. Во Второз. 14:5 слово the'o (=tho') переведено у LXX словом ορυξ газель (слав. онагр — неточно); а слово miknar в Пс. 140:10 — αμφιβληστρον (мрежа). Таким образом, еврейские слова, соответствующие славянскому выражению "яко свекла недоваренная", в других случаях у LXX переводятся иначе и правильнее. Другой пример. Аввак. 1:7. Слав. "страшен и явлен есть" русский синодальном "страшен и грозен он" (речь о народе халдейском). Слову "грозен" в еврейском тексте соответствует nora' от глагола yare' боятся. LXX очевидно производили это слово от корня raah, видеть и читали nirah. Очевидно также, что перевод "явлен ест" не подходит к контексту речи. Третий пример. Пс. 45:5 по слав. "речная устремления веселят град Божий, освятил есть селение свое Всевышнего"; в русском синодальном переводе "речные потоки веселят град Божий, святое жилище Всевышнего". В поэтической речи, которою написан псалом, должно быть соответствие (параллелизм) между частями стиха. Такого соответствия нет в слав. (с LXX) переводе; но оно есть в русском синодальном (с еврейского) переводе. Между тем понятно, каким образом LXX сделали такой перевод: они прочитала вместо qedosch (святый) — qiddesch (освятил). Но довольно! В пределах газетной статьи мы не можем исследовать предмета подробнее. Предоставляя себе возвратиться к нему в прибавлениях к "Церковному Вестнику", скажем теперь, что в многочисленных случаях разногласия славянского и русского переводов преимущество последнего не всегда так очевидно и так Легко может быть показано, как в указанных примерах. Притом синодальные переводчики не всегда следовали еврейскому тексту, а следовали иногда и переводу LXX (вопреки еврейскому тексту), и следовали не в тех только случаях, когда греческий текст имеет прибавления, отсутствующие в еврейском тексте, но и в тех, когда его чтения отличаются от параллельных масоретских. И никто не отрицает, что в немалочисленных случаях чтения LXX действительно имеют преимущество пред чтениями масоретов. Но такие случаи все-таки составляют исключение. Вообще же преимущество принадлежит еврейскому тексту. Задача науки — показать и доказать это преимущество. Но осуществление этой задачи возможно только при предварительном убеждении, что вопрос о сравнительном достоинстве еврейского текста и перевода LXX есть вопрос грамматический, филологический, археологический, исторический и какой угодно, только не догматический. Догматика всего менее заинтересована в этом вопросе, потому что ни один догмат христианский не колеблется оттого, что мы стали бы читать известные места Ветхого Завета не по переводу LXX, а по еврейскому тексту. И если греческая православная церковь не только не 'канонизовала перевода ИХХ, по и неоднократно исправляла его текст (посредственно или непосредственно) по еврейскому тексту; если славянский перевод во многих случаях следует тексту греческому, приближенному к еврейскому, или даже латинскому переводу, сделанному с еврейского же: то этим самым, мы думаем, установлена точка зрения, вполне благоприятная на истинно научного исследования различных древних текстов Ветхого Завета, без исключительного предпочтения которого либо одного из них.
3
*См. "Описание славянских рукописей московской синодальной Библиотеки, Горского и Невоструева", введение и стр. 1-137.