Повествование, содержащиеся в XIII и XIV главах книги пророка Даниила, не достоверны. Это явствует из того, что, первое, по XIII главе в самом начале пленения иудеям приписывается собственное судилище с правом жизни и смерти, а Иоакиму, супругу Сусанны, великолепный дом и сады; кроме того, история о Сусанне не подтверждается свидетельством самих иудеев; второе, повествование о Данииле, посрамившем жрецов Вила, сокрушившем сего идола, убившем змия, боготворимого вавилонянами, наконец, семь дней безвредно проведшем во рве львином и напитанном от пророка Аввакума, тем менее вероятны, что в них находятся следы подражания истинной истории Даниила¹. XIV глава книги пророка Даниила о Виле и драконе (змии), точно так же, как и XIII глава о непорочной Сусанне, по свидетельству блаженного Иеронима, были распространены во всем мире². Они в еврейско-масоретской Библии не находятся, и считаются позднейшим неканоническим прибавлением. Такое мнение можно принять в том именно смысле, что текст истинной истории Даниила (по содержанию VI главы) впоследствии был видоизменен. Хотя XIV глава по месту расположения следует за XIII главой, тем

468

не менее, между этими главами, при первом взгляде, не видно никакой связи; и только лишь при тщательном анализе содержания той и другой главы окажется между ними связь хронологическая, — по возрастам жизни пророка: по содержанию XIII главы Даниил является еще юношей (ст. 45). Справедливый суд этого юноши по отношению к Сусанне (если только допустить таковой суд) следует считать самым ранним и потому первым делом Данииловой премудрости, — делом, которое настолько уже упрочило известность св. Даниила, что он твердою стопою мог предстать пред Навуходоносором для объяснения первого его сна, ибо после суда по делу Сусанны, Даниил "бысть велик пред людьми от дне того и потом" (Дан. XIII, 64). Что же касается XIV главы, о которой мы и поведем речь в дальнейшем нашем рассуждении, то здесь Даниил является уже зрелым мужем. Первый стих XIV главы: "И царь Астиаг приложися ко отцем своим, и прия Кир Персянин царство его",— из греческих переводов находится только у Феодотиона. В латинской Вульгате слова: "Et rex Astyages appositus est ad patres suos, et suscepit Cyrus Perses regnum ejus" — служат заключительным (65) стихом XIII главы; и здесь возникает еще большее недоумение касательно уместности этого стиха именно в конце названной главы. XIV глава книги св. пророка Даниила по греческому тексту: Δανιήλ κατα τους εβδομήκοντα (издание Hahn'a) — начинается словами, не имеющими никакого отношения к нашему стиху: Ανθρωπός τις ην ιερεύς ω ονομα Δανιήλ υιος Αβαλ συμβιωτης τοΰ βασιλέως Βαβυλωνος. Неустойчивое положение разбираемого стиха, его обособленность, с одной стороны, и его значение — с другой, заставляют поискать в книге Даниила соответствующего места. И действительно, близким к рассматриваемому стиху по содержанию оказывается конец V главы книги Даниила. Здесь говорится о том, что когда Валтасар, сын Навуходоносора, пировал однажды со своими вельможами — допущено было кощунство: пили вино из священных сосудов, взятых великим завоевателем из храма Иерусалимского, — появились персты руки человеческой, начертавшие на стене царского дворца таинственные слова, которых не могли разобрать мудрецы вавилонские; но Даниил, по откровению свыше, прочитал и

469

объяснил написанное в том смысле, что судьба самого Валтасара и царства Халдейского предрешена: последнее разделение между мидянами и персами. Божественные глаголы не мимо идут: "Валтасара царя Халдейска убиша в ту нощь; Дарий же Мидянин прия иарство, сый шестидесяти и двою лет". Если бы мы, согласно с пророчеством Даниила, для показания осуществившихся исторических событий захотели искусственно — и при том в виде общего замечания — продолжить данную библейскую речь, то сказали бы, что после Мидийского царя "прия царство" Вавилонское Кир, царь персидский. С таковым проектированным концом У главы, служащим непосредственным переходом к следующей VI главе книги Даниила, вполне совпадает первый стих XIV главы, который в свою очередь составляет как бы вступление к этой последней главе.

Как в западноевропейской³, так и в нашей отечественной богословско-экзегетической литературе⁴ прочно доказан, твердо установился взгляд, что библейский Дарии Мидянин есть не кто иной, как Астиаг (Αστυάγης по Феодотиону, также и по Геродоту, Αστυίγας по Ктезию):

По смерти Валтасара (около 556-555 г. до Р. Хр.) не осталось законного наследника из дома Набополассара, основателя Халдейской династии в Вавилоне; и приверженцы этой последней династии, к которой тяготел и пророк Даниил, отдались под власть царя мидийского. Над своими мидянами он царствовал как Астиаг и под этим nomen regni стал известен и лидийцам и ионийцам; над халдеями он воцарился под своим собственным именем: Дарий (Дариавуш=вав. Даргамуш), сын Ксеркса или по Даниилу: "Дарий, сын Ассуиров (Ассуир=Ксеркс) от племени Мидска, иже царствова а царстве Халдейстем" (Дан. 9:1). На клинописных вавилонских памятниках царь Астиаг называется не Дариамуш, как бы следовало, а Иштумегу (Иштувегу=Астиаг). Таковое обстоятельство

470

объясняется тем, что некий узурпатор Набупагид⁵, возведенный на вавилонский престол (556 г.) вавилонскою партией, ненавидевшей халдейского ига, само собой понятно, и знать не хотел Дария, царя вавилонского, царя халдейского; он признавал его только Астиогом, царем мидийским. Стало быть, клинописное Иштумегу есть тенденциозное со стороны Набупагида замалчивание царя Дария⁵. Показавши, что Астиаг есть одно и то же лицо, что и Дарий Мидянин, мы вполне можем уяснить слова: "И бяше Даниил сожительствующ с царем, и славен паче всех другов его (Дан. 14:2). Хотя по грамматической связи выражение "с царем" как будто относится к последнему из выше названных царей — "Киру" (Дан. 14:1), но другие места книги пророка Даниила и вообще внутренний библейский разум говорят не в пользу такового понимания. Пророк жил в плену Вавилонском только до первого лета царя Кира (Дан. 1:21), каковое по счислению вавилонскому падает именно на 538 г., когда Вавилон уже взят был Киром персидским, а Даниил доживал свои последние дни. Относительно мест Дан. 6:28, 10:1, 11:1, по которым пророк представляется живущим и действующим при Кире, царе персидском, следует сказать, что здесь, разумеется время (предшествующее только что отмеченной дате), когда Кир, de facto еще не будучи царем вавилонским, царем халдейским, при недальновидном Дарии-Астиаге, поставленном его милостью на престоле вавилонского царства, уже простирал на Вавилон свою львиную лапу и по смыслу провиденциально-исторических событий рано или поздно должен был фактически подчинить себе Вавилонско-халдейское царство и de jure был уже царем последнего. При Дарии-Астиаге законы мидийские ставятся в параллель законам персидским (Дан. 6:8, 12). Что пророка Даниила не было в живых, или по крайней мере он не был действующим лицом при Кире, явствует из того, что в тех важных библейских исторических событиях, содержанием которых служит дело освобождения евреев из плена Вавилонского Киром, о Данииле не говорится ни

471

слова, каковое обстоятельство убедительнейшим образом свидетельствует в пользу высказываемой мысли. Таким образом вышеприведенные слова 2 стиха XIV главы (с греческого Феодотионова перевода), соответствующие по тексту LXX словам σομβιωτης (Даниил) τοΰ βασιλέως Βαβυλωνος, представляют сокращенный пересказ содержания первых 3 стихов VI главы, где есть такие выражения: "...дух бяше преизобилен в нем (пророке), и царь (Дарий) поставил его над всем царством своим" (3 ст.): Дарий-Астиаг; к нему и относится выражение "с царем".

В VI и XIV глл. и царь Дарий, и царь Астиаг, помимо рассмотренных точек соприкосновения, по своему характеру и интеллектуальному укладу представляются тожественными: недальновидность, слабость воли, подчиненность своим вельможам, подпадение их влиянию, вследствие чего все бремя правления Мидийско-вавилонско-халдейским царством поручается сановникам, "яко да царю не стужают" (Дан. 6:2), — вот те черты, которые присущи и тому и другому царю. По обеим главам царь и Даниил являются близкими: последний, будучи в милости у царя, поставлен первым между государственными сановниками. Пророк Даниил воздействует на царя своим духовно-нравственным авторитетом, надеясь расположить его в пользу еврейского народа, томившегося в плену Вавилонском; старается (по XIV гл.) внушить своему высокому покровителю, что Вил есть бездушный идол, — что жрецы обманывают его и т. под. "Живо бо слово Божие и действенно" (Евр. 4:12). Даниил, поклоняющийся Богу вышнему, успел довести Дария-Астиага до понимания истинного богопочтения, почему вавилоняне и могли произнести свое суждение относительно царя, что он "иудеанин бысть" (14:28). Истинно-религиозные воззрения (по обеим сопоставляемым главам) Дарий-Астиаг действительно подтверждает своим исповеданием после того, как убедился в спасении пророка из "уст львовых" промыслительною десницею Божией, говоря: "велик еси, Господи Боже Даниилов" (14:41), "яко Той есть Бог живый, и пребываяй во веки" (6:26). Общность содержания XIV и VI глав уясняется из характера отношения Дария-Астиага к Даниилу. Царь возвышает пророка, отличает его пред другими вельможами. Вследствие этого последние начинают завидовать Даниилу, и зависть переходит в ненависть. Сановники

472

вавилонские делают свое дело: им хочется, во что бы то ни стало погубить Даниила. Нужно было только изыскать для этого средства, которые и не замедлили представиться. Зная, что пророк три раза в день, при открытых окнах своего жилища, преклоняет колена пред Богом, обратясь лицом к Иерусалиму, «князи» приступили к царю Дарию-Астиагу, налегая на него зело (14:30), и принудили его издать "устав", чтобы тот, кто попросит прошения от всякого бога и человека... разве точию от самого царя, ввержен был в ров левский (6:7). Следствием злобы врагов Данииловых было то, то пророка ввергоша в ров левск (6:16; 14:31). Но боящегося Господа не срящет зло; аще и в напасть впадет, паки измет его (Прем. Сир. 38:1). Господь Бог чудесным образом спас Даниила, и добычею львов сделались обвинители его (6:24; 14:42).

Подражательный характер XIV главы виден из самого содержания ее. Повествования о Виле и драконе растянуты и, можно сказать, привнесены отвне в историю истинного происшествия из жизни пророка. Действия, изображаемые в XIV главе, иногда принимают игривый тон: "и бысть, егда идоша они, и царь постави брашно Вилу; и повеле Даниил отроком своим, и принесоша пепел, и посыпаша весь храм пред царем единым" (14 ст.)

Те места Св. Писания, в которых упоминается о ввержении пророка Даниила в ров львиный, не дают, по нашему мнению, права заключать о том, что пророк дважды был, бросаем в ров на растерзание львам. Об упомянутом событии из жизни Даниила свидетельствуют книги Маккавейския (1 кн. 2:60; 3 кн. 6:6) и святый апостол Павел (Евр. 12:33).

Итак, приведенные в начале нашей статьи слова, что в изложении происшествий, содержащихся в XIV главе, замечаются следы подражания истинной истории Даниила, могут считаться вполне справедливыми. Представленный нами анализ XIV главы книги пророка Даниила подтверждает то положение, что названная глава есть не иное что, как переработка VI главы книги Даниила с теми или другими видоизменениями.

473