При сличении подлинного ветхозаветного текста в его настоящем виде с переводом LXX оказывается, что последний имеет, по сравнению с первым, много лишних слов, фраз и целых предложений. Внимательное рассмотрение этих слов, фраз и предложений не может не привести к тому заключению, что они в большинстве случаев принадлежат самим переводчикам, и что подлинный текст никогда не заключал в себе чего-либо им соответствующего.

Составители перевода LXX, по крайней мере многие из них, стремились к ясной передаче подлинника, к тому, чтобы читателям их перевода был вполне понятен смысл, выраженный в еврейском тексте и чтобы в уме их при чтении, не возникало напрасных недоумении; это-то стремление к ясности и было между прочим причиною внесения в перевод LXX лишних, против подлинника, слов, фраз и выражений.

Вот примеры:

Быт. 41, 34 с подлинника читается так: "да повелит фараон над землею надзирателей, и собирать в сем лет изобилия пятую часть земли египетской". При таком чтении последняя часть стиха представляется не вполне ясною, ибо, что же именно значит: собирать пятую часть земли? В переводе LXX с этою неясностью мы, однако, не встречаемся; в нем мы читаем: και ποισατω Φαραω, καταστησατο τοπαρχας επι της γης, και αποπεμπτωσατωσαν παντα τα γεννηματα της γης Αιγυπτου...

160

(и да сотворит фараон и поставит местоначальники по земли: и да собирают пятую часть от всех плодов земли египетские). Но неясность подлинника устранена здесь лишнею против подлинного текста фразою: παντα τα γεννηματα, которые, что всего вероятнее, добавлено самими переводчиками, стремившимися в своем переводе к ясности. Далее Исх. 32:26 читаем, между прочим, следующую фразу: "кто Господень — ко мне"; фраза отрывочная и потому не вполне ясная; но в переводе LXX эта отрывочность и неясность устранены и устранены лишним против подлинника словом: именно у LXX значится τις προς Κυριον ιτο προς με(аще кто есть Господень, да идет ко мне) и, конечно, всего вероятнее, что слово ιτω добавлено для совершенной ясности самими переводчиками.

Подобных дополнительных слов и фраз, внесенных в перевод LXX вероятнее всего самими переводчиками и именно с целью пояснения подлинника, казавшегося не вполне ясным, находится в этом переводе весьма много; не часто встречаются главы, в которых их вовсе нет; по большей же части в одной и той же главе их можно найти несколько. Так например во 2-й гл. книги Бытия к числу пояснительных дополнений нужно отнести следующие слова и фразы: "его же созда" — ον επλασε(ст. 15), я — αυτα (19), своею — αυτης(23), два — οι δυο(24); в главе 4-й той же книги: пойдем на поле — διελθωμεν εις το πεδιον (8 ст.), Еву — Ευαν, глаголющи — λεγουσα (25 ст.), и т. д. Но кроме отдельных слов и фраз в переводе LXX встречаются целые предложения, которым нет соответствующих в тексте подлинном, и которые также следует признать объяснительными дополнениями самих переводчиков. Так 1 Цар. 5:6 читаем: "и посреди страны его умножишася мыши — και μεσον της χωρας αυτης αμυνεφυησαν μυες; затем в следующей главе в 1-м стихе: "и воскипе земля их мышами" — και... η γη αυτων μυας. В подлинном тексте этих замечаний нет. Но откуда же они? Прочитав 5 и 6 главы 1-й книги Царств нельзя не придти к мысли, что замечания эти внесены в греческий перевод переводчиками с целью уяснения переводимого текста.

161

В названных главах повествуется, что во время пребывания ковчега завета в стране филистимской филистимляне были поражены мучительною болезнью, а страна их была опустошена мышами; но о последнем обстоятельстве упомянуто лишь в конце повествования, именно в 5 ст. 6-й главы, вследствие чего рассказ является не полным, а главное не везде достаточно ясным. Особенно неясным представляется 3-й стих 6-й главы; в нем жрецы и прорицатели филистимские советуют принести разгневанному Богу Израилеву в жертву повинности, между прочим, пять золотых мышей, сообразно с казнью, постигшей их соотечественников. Но зачем же требуются изображения мышей, когда о мышах как орудиях казни в предшествующем повествовании вовсе нет и речи? — может спросить недоумевающий читатель, еще не успевший ознакомиться со всем рассказом. Чтобы сделать невозможным подобное недоумение, греческие переводчики, как вообще стремившиеся к ясности в своем переводе, и могли поставить и в начале и в средине повествования добавочное примечание, что страна филистимская была опустошаема мышами, о чем в подлиннике сказано лишь в конце. Но действительно ли все пояснительные слова, фразы и предложения, которые мы встречаем в переводе LXX, и которых нет в подлиннике в его настоящем виде, принадлежат только греческим переводчикам? За отсутствием подобных пояснений настоящий масоретский текст в некоторых жестах (напр. в Быт. 4:8, 25) представляется не только очень неясным, но и не имеющие удовлетворительного смысла, так что чувствуется, что в этих местах недостает как бы чего-то необходимого. И потому не естественнее ли предположить, что находящиеся теперь только у LXX пояснительные слова, фразы и целые предложения находились некогда и в подлинном тексте, а затем, с течением времени, выпали из него? Нет, сжатость, отрывочность составляют характеристическую особенность древнееврейской, как и вообще всякой семитической речи. Древний еврей, повествуя о чей либо или вообще ведя беседу, ограничивался самым необходимым и не считал нужным договаривать того, о чем его слушатель или читатель мог догадаться.

162

Сжатость, отрывочность и естественно происходящая от них неясность составляют характеристическую принадлежность также и подлинного ветхозаветного текста. Эту неясность, не терпимую всякой другой несемиотической литературною речью, и стремились устранить греческие переводчики, пополняя в своем переводе сжатый и отрывочный подлинный текст. Что же касается предположения о выпадении из подлинника пояснительных слов, фраз и предложений, находящихся теперь лишь у LXX, то оно вообще не может быть принято. Выпадения или пропуски в тексте могли быть или результатом небрежности или плодом сознательной деятельности редакторов текста. Но немыслимо, чтобы какие бы то ни было редакторы ветхозаветных библейских книг поставили своею задачею ясную речь сделать не ясной; немыслима и небрежность история подлинного текста показывает, что он был, храним с беспримерною тщательностью.

163