II. Впрочем уважение к тексту семидесяти толковников не должно быть такое исключительное, чтобы текст еврейский надлежало оставить совсем без внимания. Справедливость, польза и необходимость требует, чтобы и еврейский текст также в догматическом достоинстве принимаем, был в соображении при истолковании священного Писания. Изъяснение и доказательство сего дадут следующие соображения:
1. Текст семидесяти толковников очевидно не во всех местах представляет желаемую ясность. Какое же может быть ближайшее пособие к достижению оной, как подлинный текст еврейский, с которого текст семидесяти есть перевод? Сего существенного пособия не может сделать вовсе неупотребительным подозрение, которому подпали евреи в повреждении еврейского текста. Подозрение сие падает на немногие места текста еврейского, из числа тех, в повреждении которых евреи находили свою выгоду для споров с христианами: и потому оно довольно сильно,
455
чтобы опровергнуть исключительную привязанность к тексту еврейскому, и чтобы показать догматическую важность текста семидесяти; но оно не дает основания тому, чтобы совсем отвергнуть употребление текста еврейского. Немногие поврежденные или подозрительные в поврежденности, места текста еврейского известны и обличены: и потому неопасны для исследователя. Но есть другие многие места, которые повреждать Евреи не имели нужды, и которые, не быв сомнительны, с пользою могут, а иногда и по необходимости должны быть употреблены в соображение при истолковании священного Писания.
2. Поелику Апостол важнейшим преимуществом Евреев признает то, что "вверена быша им словеса Божия" (Рим. 3:2.), и сего преимущества не отъемлет у них, не смотря на то, что "не вероваша нетцыи": то кольми паче самые словеса Божия, или вверенные, то есть еврейские священные книги, неотъемлемо сохраняют тоже достоинство и во времена новозаветной Церкви, какое имели во времена ветхозаветной. Что так рассуждали о сем святые отцы, в свидетели сего можем призвать святых — Афанасия Великого, Кирилла иерусалимского, Григория Богослова, Иоанна Дамаскина. Когда они хотели определить число канонических ветхозаветных книг: они определили оное по тексту еврейскому, а не по тексту семидесяти толковников, не смотря на то, что имели в глазах и в употреблении сей последний. Вместо того чтобы, но разделению канонических книг в тексте семидесяти, насчитать их до 39,
456
они определили число их, по древнему разделению в еврейской Библии, 22, и притом святый Афанасий и святый Григорий признали достойным внимания православных и то замечание, что число сие соответствует числу букв еврейского алфавита.
Теперь представим, что мы ищем церковного определения числа канонических книг ветхого завета. Мы находим в принятых вселенскою Церковью правилах святого Афанасия и святого Григория Богослова, что их 22. Если станем поверять сие число с текстом семидесяти толковников: оно окажется с ним несходным и непонятным; понятным же и точным окажется оно по еврейской Библии. Таким образом открывается, что церковное определение о числе канонических книг ветхого завета не может быть понято и доказано иначе, как с помощью еврейского древнего текста.
3. К употреблению еврейского текста открывают путь богодухновенные писатели нового завета, которые иногда приводят изречения из книг ветхого завета по тексту еврейскому, а не по тексту семидесяти толковников. Так святый Евангелист Матфей, гл. 2, ст. 15, приводит слова Пророка Осии , 11:1 "от Египта воззвах Сына Моего", согласно с текстом еврейским, и несогласно с текстом семидесяти, в котором читается: εξ Αιγυπτου μετεκάλεσα τα τέκνα αυτοΰ, что значит: "от Египта воззвах чада его". Кто стал бы сличать текст Евангелиста с текстом семидесяти: тот встретил бы сомнение о точности
457
приведенного Евангелистом свидетельства, и не мог бы разрешить сего сомнения, Но по сличение с текстом еврейским, приведение свидетельства оказывается точным; сомнение исчезает; и остается заключить, что греческие переводчики не точно перевели текст еврейский, стараясь ближе приложить его к народу еврейскому, потому что тайна Христова не была еще так открыта, как открылась в новом завете.
Так без сомнения рассуждали и трудившиеся над славянским переводом ветхого завета; ибо они в переводе вышеозначенного изречения последовали не тексту семидесяти, а еврейскому. — Но вот другой пример приведения слов Ветхого Завета в Новом по тексту еврейскому, отличному от греческого, ясно видимый и в славянской Библии. Святый Евангелист Матфей, 12:18., приводит пророчество Исаии о Христе в следующих словах: "се Отрок Мой, Егоже изволих, избранный Мой", и пр. Но в книге Пророка Исаии 42:1 читается следующее: "Иаков отрок Мой, восприиму и, Израиль возлюбленный Мой", и пр. Имена — Иаков и Израиль, которые затмевают отношение слов Пророка к лицу Христа, и дают повод относить их к народу еврейскому, в тексте еврейском не находятся, а прибавлены семидесятью толковниками, конечно по той же причине, что тайна Христова не довольно еще была открыта.
4. Сам Христос Спаситель руководствует к употреблению еврейского текста, когда начало Псалма 21 на кресте произносит на еврейско-сирском наречии, и с буквальною точностью по еврейскому
458
тексту: "Боже мой, Боже мой, вскую мя еси оставил", а не по тексту семидесяти, в котором читается: "Боже, Боже мой, вонми ми вскую оставил мя еси?"
6. Святые отцы подают пример употребления еврейского текста в истолковании священного Писания. Святый Василий Великий во втором слове против Евномия, рассуждая о вышеприведенном изречении книги Притчей: "Господ созда мя", защищает православное толкование оного посредством еврейского текста: "не умолчим, что иные толкователи, которые собственные значения еврейских слов показали, " стяжа мя", вместо: "созда мя", перевели". Он же во второй беседе на Шестоднев пишет о Духе Божием: "како же Он верху воды ношашеся, скажу тебе не свое мнение, но
459
И святый Златоуст в четвертой беседе на книгу Бытия пишет: "да знаете, что не сии языком, то есть, нашим (греческим), но еврейским сии книги суть сложены. Почему сказывают, которые сей язык довольно знают, что имя неба во множественном числе у Евреев глаголется". И далее: "сие, молю, твердо содержите, да возможете
460
заграждать уста тем, которые силятся противные в Церковь внести догматы, и с рассуждением знайте силу положенных в Писании слов". Итак, святый Златоуст, для защищение православных догматов, признает нужным вникать в точную силу слов еврейского текста, и внушает сию мысль не только богословам, но и народу верующих, к которому простирает беседу.
7. Святый мученик Лукиан греческий текст всего Ветхого Завета пересмотрел и исправил с еврейского, как о сем пишется в житии его, в Четьей Минее октября под числом 15. "Ветхий и Новый завет на греческом языке лукавством еретиков растленный от языка еврейского исправи". Сожаления достойно, что текст святого Лукиана не сохранился в ясной отдельности, но скрылся в сушении с другими разно переводными текстами. Таким образом, оп оставил нам не только пример, но и потребность возобновлять работу, им произведенную, и после него утраченную.
8. Святый Златоустый, в толковании псалмов не довольствуясь текстом семидесяти, нередко приводит другие переводы с еврейского: и тем доказывает, что нужно в изъяснении священного Писания употреблять и еврейский текст, В толковании Псалма 7, стихов 10 и 11, он пишет следующее: "испытаяй сердца и утробы Боже праведно. Помощь моя от Бога, спасающего правыя сердцем. Иный: испытатель сердец Бог праведный, защитник мой. И иный: Бог праведный. Семьдесят же толковников рекли так: "испытай
461
сердца и утробы Боже". Праведна помощь моя от Бога". Здесь примечательно, между прочим, то, что хотя святый Златоуст в своей Псалтири читал, сей стих так, как написано в начале сего отрывка, и как сей стих читается и ныне в славянской Библии: но чтение сие не принадлежит семидесяти толковникам, а иному неизвестному переводчику; ибо святый Златоуст привел, наконец, инаковое речение семидесяти толковников, каковое и в нынешних изданиях их текста читается. При таком разнообразии переводных текстов особенно нужно прибегать к подлиннику.
9. В Псалме 11:3 читал святый Златоуст и читается ныне: "устне льстивые в сердце, и в сердце глоголаша злая". Неясность сего состава слов очевидна. Святый Златоуст изъясняет оные посредством другого перевода, согласного с текстом еврейским "В сердце и в сердце". Еже иный толковник рекл: в сердце ином и ином, научая, что велия есть двойственность в их сердце". Очевидно, что так должен поступать и нынешний толкователь текста, читаемого в Псалтири.
10. Выше, под числом 8, замечено, что святый Златоуст в обыкновенном употребляемом Церковью тексте псалтири нашел стих не семидесятью толковниками положенный. Блаженный Иероним нашел более. Во вступлении к пророчеству Даниила он пишет: Danielem juxta septuaginta interpreters, Domini Salvatoris Ecclesiae non legunt, utenes Theodotionis version. "Пророчество
462
Даниила в церквах Господа Спасителя не читается по переводу семидесяти толковников, а употребляется издание Феодотиона". Сие свидетельство Иеронима тем менее может быть оставлено без внимания, что оно приводится и приемлется в греческой Кормчей книге, по благословению вселенского патриарха и Синода изданной в Лейпциге, 1800 года, под заглавием: Πηδάλιον. Притом свидетель, который дал оное, не таков, чтобы ему можно было отвечать одним пренебрежением. Это муж ученый, на западе признанный святым, знакомый с востоком. Свидетельству его благоприятствует то, что перевод Даниила семидесяти толковников, не во всем сходный с употребляемым в Церкви, почерпнутый из Оригеновой четверотекстной Библии (tetrapla), с древней рукописи издан в Риме в 1772 году. Если посему признать, что в употребляемом Церковью тексте семидесяти толковников есть некоторые, хотя не многие места, по какому либо случаю внесенные или измененные постороннею рукою: то для отвращения сочинения, для достижения ясности и достоверности, благоразумная и осторожная справка с текстом еврейским оказывается необходимою.
11. Святая православная вселенская Церковь, ни на каком Соборе, ни через кого из святых отцов не изрекла такого правила, чтобы в изъяснении священного Писания держаться исключительно текста семидесяти толковников, с устранением текста еврейского. И в сем случае, самое молчание ее, также как в других случаях ее правила, есть свидетельство ее непогршительной
463
предусмотрительности и твердости, возвышающей ее над западною Церковью новых времен. Сия последняя на Тридентском Собор определила признавать самодостоверный и самоподлинный (autentica) латинский текст Вульгаты. Сколь несправедливо сие определение в сравнении Вульгаты с текстом семидесяти толковников, который далеко превосходит ее и древностью, и достоинством, и употреблением в христианской Церкви от самого ее начала: столько же обнаруживает оно недостаток непогрешительной прозорливости, свойственной истинно церковному определению. Папа Сикст V, с приписываемою его званию непогрешительностью, объявил самодостоверным и самоподлинным издание Вульгаты 1590 года; а после него Климент VIII, с таким же преимуществом непогрешительности, нашел сие издание нетерпимо неисправным, и заменил другим, отличным от прежнего изданием, которое также объявил самодостоверным и самоподлинным. Которой же из противоречащих непогрешительностей должны следовать богословы, клир и народ, и как после сей исполнить соборное определениеа? Сей неудачный западный опыт, показывает,
464
какая мудрая предосторожность заключается в том, что древняя вселенская Церковь в продолжение столь многих веков, не составляя по сему предмету строгого исключительного правила, для охранения неприкосновенности священного текста, в изъяснении его ограничилась следующим правилом: "аще будет исследуемо слово Писания, то не инако да изъясняют оное, разве как изложили
465
светила и учители Церкви в своих писаниях". (6 вселенского Собора правило девятнадцатое). Учители же Церкви, как выше показано, пользовались, где нужно, еврейским текстом. И ото так нужно, что сей потребности не отвергают и римские богословы, не смотря на вышеозначенное определение о Вульгаге. Например, толкование Калмета основывается обыкновенно на разборе текста еврейского. На немецком языке есть новый перевод Библии с Вульгаты, сверенный с оригинальным текстом, и посредством кратких замечаний объясненный доктором И. Ф. Аллиоли. Третье издание сего перевода, пересмотренное и исправленное (Landshut. 1838.) сделано с одобрения папского престола, и по одобрительным отзывам многих архиепископов и епископов. Из сих наименованы 24, и прибавлено: и другие.
12. Да будет принято в соображение и то, как о рассматриваемом теперь предметов рассуждало священноначалие российской Церкви. В предисловии Святейшего Синода к изданию Библии о переводе семидесяти сказано: "егда потом между Иудеями эллинского языка, употребляющими часто преписовашеся, и от злобоненавистных Иудеев развращашеся, с переводами Аквилы, Феодотиона, Симмаха, близ двух сот лет сносим, смешен есть". Вот сильная причина к употреблению в пособие текста еврейского, дабы толкователь священного Писания ветхого завета утверждал свое дело на основании незыблемом и неподверженном пререканиям.
466
13. По сей действительной нужде Святейший Синод, при исправлении славянского перевода Библии поверял оный не только с греческим, но и с еврейским текстом, как о сем извещает он в своем предисловии: послежде и в самом Синоде оное все было рассмотряемо, и в случаи какового либо сумнительства с греческими составами, и святыми отцы и текстом еврейским сносимо, и по довольном рассуждении определяемо".
14. При сем придти может мысль, что как сношение с текстом еврейским уже произведено Святейшим Синодом, то сия удовлетворенная потребность не должна уже озабочивать нынешних богословов, Не то оказывается при внимательном рассмотрении сего дела. Кроме того, что сличение всех слов всех бывших в виду текстов ветхого завета составляет работу необъятную, Святейший Синод к 1756 году не имел в виду некоторых изданий Библии, которые по сличению многочисленных рукописей изданы после. Так на пример, при рассмотрении перевода пророчества Даниилова, он имел текст греческий, который, по свидетельству блаженного Иеронима, не есть точный текст семидесяти; а не имел в виду издания текста семидесяти толковников, которое сделано после, в 1772 году. Воспользоваться сим текстом предлежит нынешнему толкователю. Подобно сему рассуждать надлежит и о сличении текста еврейского. Открытие древних пособий, бывших прежде в неизвестности, требует продолжения работы для употребления оных в пользу и в защиту священной истины, к обличению превратных
467
толкований, которые имеют иногда обольстительную внешность по тому самому, что ссылаются на подлинный еврейский текст, и которые потому нельзя опровергать одним молчанием о еврейском тексте, но должно обличать основательным рассмотрением оного.
III. Но дабы при употреблении еврейского текста в пособие к изъяснению священного Писания не дать места произволу, поставить в сем деле преграду против уклонения от точности православных догматов, и охранить священную важность текста семидесяти в древней его чистоте, для сего в учении о священном Писании, или в священной герменевтике, должны быть предлагаемы охранительные правила, извлеченные из существа дела, и из примеров церковных и отеческих.
В сем кратком обзоре настоящего предмета нельзя представить целую систему таковых правил, Но дабы яснее видно было о чем идет речь, вот некоторые правила:
468
2. Текста семидесяти твердо надлежит держаться дотоле, доколе не представится важной причины перейди под руководство текста еврейского. Так выше приведенный текст о Премудрости Божией: "Господь созда Мя в начало путей Своих", подает основательную причину к вопросу: точен ли перевод семидесяти в слове: созда, когда речь идет о Несозданном! По сей самой причин исправители перевода славянской Библии обратились к еврейскому тексту, и против слова: созда, поставили исправление с еврейского: стяжа.
3. Если текст еврейский представляет признаки повреждения: очевидно, надлежит держаться текста семидесяти, По сему правилу вышеприведенные слова: "верен Господь в словесех Своих и преподобен во всех делех Своих", составляют истинный священный текст, хотя их нет в еврейском.
4. Особенным признаком истинного чтения в текста семидесяти может служить соображение, открывающее, что несогласное с греческим еврейское чтение дает ложный смысл. Примером сего может служить по греческому чтению переведенный текст 2 Парал. 22:2. "двадесяти дву лет сый Охозиа царствовати нача". Еврейское чтение — четыредесяти двух лет, указанное и в славянской Библии на поле, есть ложное: потому что, по сей хронологии Охозия был бы двумя годами старее своего отца, который начал царствовать тридцати двух лет и царствовал 8 лет . 2 Парал. 21:5.
5. Если какое место ветхого завета богодухновенными
469
писателями Нового Завета приводится по еврейскому, а не по греческому тексту: очевидно, надлежит следовать сим непогрешительным свидетелям. Примером сего могут служить вышеприведенные слова: "от Египта воззвах сына Моего".
6. Если кто из святых отцов толковал какое-либо место Ветхого Завета по еврейскому тексту: справедливо и безопасно последовать сему руководству. Примером сего может служить выше приведенный текст: "и Дух Божий ношашеся, верху воды", истолкованный святым Василием Великим по силе еврейского текста.
7. Если какого места Ветхого Завета, читаемого по тексту семидесяти, смысл определен согласным толкованием святых отцов, как пророчественный о Христе; а нынешний еврейский текст сего места представляет инаковое чтение, пророчественному значению не благоприятствующее: то в сем случае согласное свидетельство древних отцов дает основание не доверять подлинности нынешнего еврейского чтения. Примером сего может быть Псал. 109 ст. 3, "из чрева прежде денницы родих Тя". Согласное древне отеческое толкование сего изречения в пророчественном смысле заключается в употреблении его в Церкви, как прокимна. Текст сей есть истинный, переведенный семидесятью толковниками согласно с еврейским текстом, им современным, которого следы примечаются здесь в переводе Феодотиона и в которых рукописях. И потому не должно увлекаться нынешним обыкновенным
470
чтением, которое надлежит признавать изменением древнего истинного.
IV. Вышеизложенные охранительные положения и правила об употреблении священных текстов, при благоразумном и благонамеренном употреблении, должны удовлетворить требованиями православия в важнейших отношениях.
1. Они суть те самые правила, которые православная Церковь от начала постоянно следовала, как выше доказано примерами святых и действиями Святейшего Синода при исправлении славянского перевода Библии.
2. Они поставляют охранительную преграду против опасной произвольности толкований и против заразы, так называемой, идеологии и рационализма.
3. Они охраняют от односторонности новейших иностранных христианских вероисповеданий, которые, держась исключительно текста еврейского, и не признавая руководства в писаниях святых отцов, предают ветхозаветный текст Библии необузданному своеволию критики, от чего поврежденные места еврейского текста легко принимаются за подлинные, иные перетолковываются, особенно пророчественный смысл затмевается, унижается достоинство ветхозаветных книг, и идеологии и рационализму пролагается широкий путь.
4. Он предохраняют и от односторонности западной Церкви, которая, признав самоподлинным текст Вульгаты, поставила себя в противоречие и с древнею вселенскою Церковью, и саму с собою; потому что текст Вульгаты, одобренный
471
одним папою, другим папою отвергнут, и два папы издали два разные текста, из коих каждый облвлен был самоподлинным. Следствием сего противоречия было другое, что просвещеннейшие богословы западной Церкви, не смотря на признанный самоподлинным текст Вульгаты, который по сему качеству должен был окончательно удовлетворить всех, не преставали искать другого самоподлинного текста в еврейской Библии.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ.
О СЛАВЯНСКОМ ПЕРЕВОДЕ БИБЛИИ.
Неясность славянского перевода Библии в некоторых местах, особенно ветхого завета, есть простая естественная причина, которая желающих разуметь священное Писание побуждает обращаться, по мере возможности, к другим текстам, оригинальным, или переводным на разных языках. Но при недостатке строгой осмотрительности, удовлетворенные ясностью, легко получают предубеждение в пользу текста ясного против неясного; хотя может случиться, что неясный текст есть верный, а ясный есть только догадочный, или совсем погрешительный. Такое предубеждение может быть вредно для православных догматов, если оно привязывается к переводу
472
Библии, сделанному вне православного исповедания под влиянием неправославных мнений, или, гоняясь за ясностью, без руководства бродит между разными переводами и критическими исследованиями, часто весьма опасными при настоящем состоянии иностранной библейской критики. Одно из предохранительных от сего средств для православной России, есть познание достоинства славянского перевода Библии и употребление оного со справедливым уважением.
I. В российских духовных училищах, в учении о священном Писании, надлежит, между прочим, изъяснять достоинство славянского перевода Библии, и его церковную важность.
Сюда относятся следующие соображения:
1. Особенное достоинство и важность принадлежит славянскому переводу Библии по его происхождению. В начале своем он не есть произведение обыкновенной учености, но плод апостольской ревности святых Кирилла и Мефодия.
2. Древность сего перевода и постоянное сохранение необыкновенны между переводами священных книг на прочие живые языки европейские. Он получил начало в девятом столетии по рождестве Христовом; и язык сего перевода в продолжение тысячи лет продолжает быть живым языком в православной Церкви, хотя ныне уже не общенародным, однако еще довольно понимаемым внимательными посетителями храмов и читателям священных книг, даже не имеющими училищного образования. Часть сего перевода, именно, евангелие, по списку сделанному Остромиром в одиннадцатом
473
столетии, теперь, в печатном издании читается точно так, как за восемьсот лет, и не представляет значительных разностей от издания славянского текста, сделанных по исправление оного под смотрением Святейшего Синода.
3. В тех частях, в которых перевод сей, представлял несовершенства и недостатки, произошедшие частью от несовершенства славянского языка во время составления перевода, частью от неверности переписчиков, и других причины, достоинство его возвышено посредством исправления, произведенного в прошедшем столетии под наблюдением Святейшего Синода.
4. Как перевод сей, следует в Ветхом Завете тексту семидесяти толковников: то сказанное о достоинстве текста семидесяти большею частью относится и к славянскому тексту.
5. Славянский текст нового завета древностью, чистотою и полнотою своею, и вне православной Церкви приобрел уважение исследователей священного Писания, которые пользуются свидетельствами сего текста для указания разнообразных чтений (variantes lectiones).
6. Великую важность славянскому переводу Библии сообщает его употребление в православном церковном богослужении. Язык богослужебный в России еще понятен прилежным посетителям храмов Божиих; но уже от него далеко уклонилось наречие, находящееся ныне в устах народа. Сколь нужно для веры и назидания народа то, чтобы язык богослужения был понятен: столь же нужно стараться о толи, чтобы язык славянский,
474
как богослужебный, продолжал быть понятным народу, и не сделался мертвым. А для сего действительнейшее средство есть то, чтобы славянский текст Библии, постоянно обращающийся в церковном, не был отчужден и от народного употребления.
II. Достоинству, важности и церковной потребности славянского перевода Библии должны соответствовать правила о сохранении оного в постоянном уважении.
Таковы суть следующие правила: 1. При преподавании учения в духовных училищах свидетельства священного Писания должны быть приводимы с точностью по существующему славянскому переводу.
2. Если текст славянский требует изъяснения: то оно должно следовать за текстом, буквально приведенным.
3. Два предыдущие правила постоянно должны быть соблюдаемы и учениками, Когда они дают отчет в принятых уроках.
4. В церковных поучениях тексты священного Писания также должны быть приводимы по существующему славянскому переводу. Такое приведение может сопровождаться изложением текста на Русском наречии, если то нужно по свойству текста, или по степени образования слушателей.
5. Преимущественно по существующему славянскому переводу должны быть приводимы тексты священного Писания и в других сочинениях, поколику темнота славянских выражений не потребует заменить оные более ясными, соглашенными
475
с греческим или еврейским текстом, и с толкованиями святых отцов.
III. Впрочем, употребление славянского перевода не может быть исключительным так, чтобы совсем исключено было в изъяснении священного Писания употребление, по ветхому завету, перевода семидесяти толковников и текста еврейского, а по Новому Завету оригинального текста греческого.
К объяснению и подтверждению сего положения представляются следующие соображения.
1. Славянский перевод ветхого завета по большей части следует греческому тексту семидесяти толковников. Но как в соображениях о тексте семидесяти из писаний святых отцов и из самого священного Писания Нового Завета доказана необходимость в известных случаях обращаться от текста семидесяти к еврейскому: то сим равномерно доказана необходимость в тех же случаях и от сходного с текстом семидесяти, текста славянского обращаться к еврейскому тексту.
Например, в славянском переводе Евангелия от Матфея 12:18, читается пророчество Исаии о Христе: "се отрок мой" и пр. Но в самой книге. Исаии 42, 1, в том же славянском переводе читается иначе: Иаков отрок мой и пр. Сия разность производит недоумение. Но оно разрешается, как скоро приемлется в рассуждение текст еврейский, содержащий слова Пророка, точно те которые, приводит Евангелист.
Святый Златоуст в толковании псалма 138:11 пишет: "И рех: еда тма поперет мя. Иный:
476
есть реку: может быть, тма покрыет меня". И далее: "и нощь просвещение в сладости моей. Иный: нощь светла окрест мене". Выражения, которые святой Златоуст поставил здесь, как принадлежащие иному переводчику, суть перевод с еврейского ближайший и яснейший, нежели перевод семидесяти толковников. Славянские выражения: еда тма поперет мя и нощь просвещение в сладости моей, сходны с выражениями греческими. Следственно, как святый Златоуст нашел приличным и нужным к выражениям греческого текста присовокупить в изъяснение перевод с еврейского: равно прилично и нужно русскому толкователю к славянским выражениям присовокупить в изъяснение перевод с еврейского, употребленный Златоустом.
2. Приведенные теперь два примера показывают, что хотя Святейший Синод при пересмотре славянского перевода Библии сличал оный, где нужно, и с еврейским текстом; однако и теперь есть в славянском переводе тексты, в которых сие сличение не только полезно для ясности, но и нужно для оправдания точности пророческих изречений.
3. Даже в тех местах ветхого завета, которые Святейшим Синодом исправлены по еврейскому тексту, сличение славянского текста с еврейским и греческим оказывается иногда необходимым. Известно, что некоторые исправления славянского текста Святейшим Синодом не внесены в оный, а положены на брезе, или на поле. Из сего для читателя славянской Библии происходит правило,
477
чтобы чтение, положенное на брезе, почитать верным, предпочтительно перед находящимся в ряду текста. Но если с сим правилом станет он читать текст 2 книги Паралипоменон 22:2 "двадесяти дву лет сый Охозиа царствовати нача", и признает сие чтение погрешительным, а правильным положенное на брезе: четыредесяти двух: то впадет в явную погрешность. Ибо здесь положенное на брезе чтение есть погрешительное, а находящееся в ряду текста есть истинное. Для подтверждения сего последнего нужна справка с греческим текстом.
4. Евангелия от Луки главы 3 в стих 33, в славянской Библии в родословии Христа Спасителя читается: Арамов, Иорамов, Есромов. Но в славянской же Библии в книге Руфь 4:19, — читается: Есром же роди Арама, а Иорама между ними нет. Подобно сему и в первой книге Паралипоменон 2:9, Арам поставлен сыном Есрома, а не Иорама. Сей пример разноречия славянского текста с самим собою показывает, что он не во всех частях очищен от чтений сомнительных, требующих исследования и исправления, и что для сего необходимо сличении славянского текста по Ветхому завету с еврейским и греческим семидесяти толковников, а по Новому с оригинальным греческим текстом.
5. После вышесказанного с благоговением надлежит усмотреть в православной российской Церкви ту же мудрую осторожность в отношении к славянскому тексту Библии, какая усматривается в древней вселенской Церкви в отношении к
478
тексту греческому. Святейший Синод, по трудах исправления славянской Библии, не провозгласил текста славянского исключительно самостоятельным; и тем прозорливо преградил путь затруднениям и запутанностям, которые в сем случае были бы те же, или еще большие, нежели какие в римской Церкви произошли от провозглашения самостоятельным текста Вульгаты.
IV. При употреблении текстов греческого перевода семидесяти толковников и еврейского в пособие славянскому переводу книг ветхого завета, охранительным руководством должны служить, с приличным применением, те охранительные правила, которые ограничивают употребление текста еврейского в пособие греческому семидесяти толковников.
Изъяснение и подтверждение сего положения заключается в соображениях о тексте семидесяти толковников.
Если нужно показать применение правил в примере: пусть примется в рассмотрение вышеприведенный текст Псалма: "и нощь просвещение в сладости моей". По применению второго охранительного правилаб здесь представляется вопрос: есть ли уважительная причина обратиться к тексту греческому? Ответ должен быть утвердительный: потому что текст не вразумителен. Но поелику греческий текст представляет точно те же слова и также не вразумителен: то потому же
479
правилу следует обратиться к тексту еврейскому, по которому текст получает следующий вид: "и нощь светла окрест мене". Сей вид текста должен быть принят с уважением по шестомув охранительному правилу: ибо употреблен святым Златоустом, и представляет мысль понятную, истинную и согласную с содержанием псалма, который говорит о вездесущии и всеведении Божием. "Нощь светла окрест мене, пред вездесущим и всевидящим оком Божиим".
V. По книгам нового завета обращение от славянского перевода к греческому оригинальному тексту менее, нежели по книгам ветхого завета подвержено затруднениям: и потому должно быть допускаемо с большею свободою, впрочем, также и с основательною разборчивостью, с уважением к древности и с последованием руководству святых отцов.
Например, послания к Римлянам главы 1 в стихе 4 читается о Христе Спасителе: "нареченнем Сыне Божии". Здесь есть основательная причина искать пособия в оригинальном тексте; потому что слово нареченный в приложении к Сыну Божию имеет для догмата неудовлетворительное значение. По обыкновенному употреблению сего слова: нареченный сын противополагается истинному, естественному сыну. В греческом текст читается ορισθέντος Υιοΰ Θεοΰ, что можно перевести: дознанном Сыне Божием, то есть, о Сыне Божием,
480
о Котором сперва люди не имели точного познания, но, наконец, по учению и чудесам Его точно, определительно дознали, что Он есть истинный Сын Божий. Так сие место изъясняет и святый Златоуст "Что значит ορισθέντος. Указанный открывшийся, дознанный, исповеданный по суду и приговору всех". Признать в сем случае текст славянский совершенно неподвижным, и не допустить, чтобы слову: нареченном предпочтено было по силе греческого оригинального текста слово: дознанном — не значило бы твердо защищать православные догматы; это значило бы противоречить толкованию святого Златоуста.
***
Так надлежит устроить и направлять путь православного богослова и чтителя и читателя священных Писаний, по законам самого православия и по правилам благоразумной осторожности. Надобно внушать апостольское предостережение: "не мудрствовати паче, еже подобает мудрствовати" (Римл. 12:3.). Но также не должно поставлять преград исполнению повеления Самого Господа нашего Иисуса Христа: "испытайте Писаний" (Иоан. 5:39).
Наконец, дабы в вышеизложенных соображениях об охранении текста семидесяти толковников, и славянского перевода Библии, не оставить ощутительного недостатка полноты, необходимо коснуться еще одного.
Предложенные охранительные правила удобно могут
481
и должны иметь ближайшее действие на образователей и образуемых в духовных академиях и семинариях и на образованное в сих заведениях духовенство, и вообще могут быть употреблены людьми при образованности, знакомыми более или мене с оригинальными языками священного Писания. Но как распространить сие охранительное действие и на тех, которые не могут непосредственно пользоваться пособием оригинальных текстов священного Писания, каковы вообще люди светского звания, и даже сельские священники и диаконы, в немалом числе? — На сие правильный церковный ответ есть тот, что всемерно надлежит пользоваться руководством и пособием толкований святых отцов. Но, к сожалению, сим воспользоваться могут только немногие, и то с трудом, и не вполне. Хотя и есть на нашем отечественном языке в переводах писаний святых отцов, толкования на многие части священного Писания: но они составляют столь значительную библиотеку, что не у многих светских образованных людей достанет ревности и времени собрать оную и деятель употреблять, а большая часть священников не имеют довольно способов на ее приобретение. Каким же удобнейшим образом можно было бы оказать в сем случае потребную помощь? — Вопрос сей, требует особенного внимания для споспешествование истинному просвещению духовенства и православного народа. Для усмотрения, как трудно уклониться от сего вопроса, и как может быть открыт путь к его разрешению, можно здесь вновь указать на вышеупомянутый
482
новый немецкий перевод Библии с объяснительными примечаниями, одобренный папским престолом и многими архиепископами и епископами римской Церкви. Не смотря на особенное догматическое направление сей Церкви, по которому она удерживает священное Писание в руках духовенства, и неохотно допускает до рук народа, ее иерархия признала, однако же, нужным одобрить сие краткое и удобное для народа пособие к разумению священного Писания. Церковь апостольская восемьдесят пятым правилом святых Апостол предлагает святые книги ветхого и нового завета ля всех, принадлежащих к клиру и мирян; и со святым Златоустомг говорит: "послушайте, молю, вси житейстии людие, и стяжите книги цельбы душевные. Аще ничтоже ино хощете, поне Новый Завет стяжите". Если же мирянам, то кольми паче служители Церкви, обязанным руководствовать мирян, как нужно изучать священное писание, так нужно иметь и удобнейшие пособия к разумению оного.
В день святого Иоанна Богослова. Мая 8, 1845 года.
483
аПостановление четвертого заседания Тридентского собора говорит: pro autentica habeatur, et ut nemo illam rejicere quovis praetextu audeant vel praesunmat; — "Вульгату почитать самоподлинной, и никто да не дерзнет сей перевод отвергать, под каким бы то ни было видом". Но строгость сего правила, как никому, то и папе не следовало поправлять сего перевода особенно, после одобрения, в другой раз, под предлогом неисправности. Но как папа сие сделал: то западные богословы, чтобы как-нибудь помирить дело с правилом, принуждены были перетолковать слово: "никому", утверждая, что только частному человеку непозволительно отступать от сего перевода, privato avsu non relinquendam. Dobmayer. Compend. Theol. Dogmat. T.I. P. IV. 240. Lieberman. Instit. Theol. T. II. de vers. S. scpipturae. Propos. 2. — Они нашли также необходимым обращение к оригинальным текстам, по Ветхому завету к еврейскому, а по новому к греческому, и как текст Тридентского правила не был благоприятен сей мысли: то они для подкрепления ея, принуждены были выискивать в том же правиле осуждение текста Вульгаты, (non omne mendum ab ea excludit; правило не отрицает, что в Вульгате есть ошибки), и прибегать к словесным показаниям бывших на Тридентском Соборе, Салмерона и Андрея Веги. Зри указанные выше книги в указанных местах, и также книгу — Bibliotheque Sacree, сочиненную доминиканцами, перепечатанную в Париже в 1827 году, обществом духовных лиц, в которой в томе XXVI, под словом — Vulgata — говорится, что Церковь латинская признает самодостоверным (autentica) издание Вульгаты Климента 1592 года, что сие издание исправнее Сикстова 1590 года, но что и Климентово не совсем свободно от погрешностей, что Беллармин признает в нем еще многие ошибки. Так следствием необдуманно решительного и строгого правила были запутанности, противоречия, перетолкования, постановленное правило разрушающие.
бСмотр. Част. I. Отд III, прав. 2.
вТам же прав. 6
гНа посл. к Колосс. 3:16.
