В английском журнале "Охранитель" (The Guardian) еще в декабре 1902 года была помещена заметка об открытии листка папируса с древним еврейским текстом, в номере же от 14 января (нов. ст.) г. Стэнли А. Кук сообщает весьма интересные подробности относительно нового открытия. Из этого сообщения оказывается, что по характеру еврейского письма и по другим палеографическим особенностям написание вновь найденного листка с уверенностью может быть отнесено ко 2-му веку по Р. X., так что он на семь веков старше самых древних из доселе "известных рукописей еврейской Библии (древнейшая из них, имеющая указание на время своего написания, — это "кодекс пророков" 916 г. по Р. X., хранящийся в Санкт-Петербургской Публичной Библиотеке). Еврейский текст папируса написан одними согласными буквами, без всяких знаков для гласных, акцентов и т. п.; в нем нет деления на стихи, и хотя "конечные буквы", обозначающие конец слова, употребляются правильно, но слова во многих случаях почти не отделяются одно от другого: это признак глубокой древности, когда текст писался слитно, без промежутков между словами. Письмо — квадратное курсивного характера, притом столь древней формы, что многие буквы близко походят на изображение их в набатейских и пальмирских надписях.
Папирус содержит еврейский текст десятословия с продолжением из Вт. 6:4 и далее, называемым "шэма" по
669
первому слову "Услыши Израилю". Десятословие начинается прямо первою заповедью, без вводных слов из Исх. 20:1: "и глагола Господь вся словеса сия к Моисею, глаголя". Особенности же нового текста сравнительно с масоретским начинаются с четвертой заповеди. В масоретском тексте здесь читается между прочим (Исх. 20:10 по русскому переводу, изд. по благословению Св. Синода): "А день седмый суббота Господу, Богу твоему", в новом же тексте: "в день седьмой" и т. д., — как и в переводе семидесяти: "в день же седмый суббота"... Далее в масоретском тексте читается в буквальном переводе: "но делай всякого дела ты, и сын твой, и дочь твоя, раб твой и рабыня твоя, и скот твой, и пришелец твой, который в жилищах твоих". Здесь в новом тексте две вставки,— и опять согласно с переводом LXX: "да не сотвориши всякого дела в онь ты, и сын твой, и дщерь твоя, и раб твой, и раба твоя, и вол твой, и осля твое, и всякий скот твой, и пришлец обитаяй у тебе", — набранные курсивом слова, оказывается, имеют для себя соответствие во вновь открытом еврейском тексте. В конце заповеди имеется то различие между масоретским текстом и переводом LXX, что в первом читается: "благослови Господ день субботний", а во втором: "благослови Господь день седмый",— и в этом случае новый текст подтверждает чтение греческого перевода, представляющее точную выдержку из Быт. 2:3. В пятой заповеди также, согласно с переводом LXX, приводятся опущенные в масоретском тексте слова: "да благо ти будет", — этим подтверждается и правильность цитаты у ап. Павла Еф. 6:3: "чти отца твоего и матерь: яже есть заповедь первая во обетовании: да благо ти будет и будеши долголетен на земли". Далее между некоторыми кодексами перевода LXX, представляющим собою, по всей вероятности, первоначальное чтение этого перевода, и масоретским еврейским текстом замечается различие в порядке шестой и седьмой заповедей; вместо принятого у нас порядка: шестая — "не убий", седьмая — "не прелюбы сотвори", данного в тексте еврейском и в большинстве списков LXX и засвидетельствованного в Евангелие от Матфея 19:18,— в других списках LXX, особенно во Вт. 5:17, 18, эти заповеди стоят в обратном порядке: ου μοιχεύσεις, ου φονεύσεις,— и этот порядок принят в Евангелии от Марка 10:19,
670
от Луки 28:20, в посланиях ап. Иакова 2:11 и ап. Павла к Рим, 13:9: "не прелюбы сотвориши, не убиеши, не украдеши"... Вновь открытый текст дает последний порядок. В десятой заповеди папирус также подтверждает чтение перевода LXX: "не пожелай жены ближнего твоего, не пожелай дому ближнего твоего, ни села его, ни раба его" и т. д.; так читается десятая заповедь в масоретском тексте только во Вт. 5:18, а в Исх. 20:17 читается здесь иначе: "не желай дома ближнего твоего; не желай жены ближнего твоего, ни раба его" и т. д., — вновь открытый текст дает первое чтение. После заповедей, перед "шэма" здесь содержатся вводные слова, которых нет в нынешнем еврейском тексте, — они читаются только в переводе LXX во Вт. 6:3: "[И сия оправдани]я и суды, елика заповеда Господь (в новом тексте: Моисей) [сыном исраилевым] в пустыни, изшедшым им из земли египетския"*. Кук высказывает догадку, что слова эти были опущены в еврейском тексте еще до обработки его масоретами в виду противоречия их с преданием о том, что "шэма" дано Израилю Господом во времена Иакова, т. е. ранее Моисея.
Таковы главные особенности вновь открытого текста. Несомненно, их нельзя приписывать произволу или ошибке переписчика, — удивительное совпадение их с переводом LXX устраняет предположение об их случайном происхождение. С другой стороны, нет ни малейшего основания подозревать, что вновь открытый текст составлен на основании перевода LXX или является обратным переводом его на еврейский язык: неподдельность еврейского текста очевидна. Из того, что мы знаем относительно истории еврейского текста ветхозаветной Библии, можно извлечь только одно заключение относительно нового текста, — что он представляет собою домасоретскую ступень еврейского библейского текста, прежде чем он был окончательно установлен еврейскими учеными и получил нынешний единообразный и неизменный вид. Из истории текстуальной критики известно, что иногда поздняя рукопись содержит текст более исправный, чем древняя, и что после установки
671
и авторизации одного какого-либо вида текста более древние формы его часто надолго удерживаются еще в богослужебном употреблении, в библейских цитатах и т. п. Отсюда следует, что вовсе нет необходимости думать, что папирус написан раньше окончательной установки масоретского текста, — хотя палеографические особенности не противоречат такому раннему его происхождению.
Относительно назначения папируса трудно делать какие-либо догадки. Можно только наметить значение нового открытия для библейской науки, Прежде всего, папирус дает возможность судить об особенностях древнего еврейского письма, что очень важно при установке библейского текста, когда необходимо бывает догадываться о том, как читалось то или другое слово в первоначальном тексте и каким образом получилось его нынешнее неправильное написание. Не считая надписей на камнях, вновь открытый папирус содержит древнейший вид еврейского квадратного письма и является драгоценным свидетелем того способа письма, какой употреблялся во время его написания. Затем, этот единственный памятник домасоретского текста Библии является неожиданным, но весьма веским доказательством в пользу той теории, по которой нынешний масоретский текст не есть "подлинник" св. писаний, а представляет собою продукт кропотливой работы еврейских ученых, живших в первые века по Р. X.: до тех пор еврейские списки Библии имели столько же разночтений между собою, как и нынешние списки перевода LXX и других переводов; все эти разночтения были устранены для того, чтобы получить однообразный вид библейского текста, дошедший до нашего времени во множестве списков, до тождества сходных между собою. Новый папирус и представляет собою один из видов еврейского текста, существовавших до обработки его масоретами и старательно ими уничтоженных: случайно сохранившийся отрывок этого домасоретского текста подает надежду на то, что со временем будут найдены и другие памятники, которые дадут нам возможность судить о древнейшем состоянии еврейского текста Библии. Наконец, древний папирус из глубины веков свидетельствует нам о том, что новая наука идет правильным путем, когда при восстановлении и толковании библейского текста прибегает к помощи древних переводов,
672
особенно греческого LXX толковников: оказывается, — как уже и заверяла наука, — древние переводчики старались точно передать еврейский текст, бывший у них перед глазами, и если перевод их иногда отступает от масоретского текста, то это не всегда зависит от ошибочности перевода, а часто предполагает иной вид еврейского текста, лежавший в основе перевода. Отсюда ясно, что протестантские экзегеты, низко ставившие перевод LXX и безапелляционно предпочитавшие ему масоретский "подлинник", были далеко неправы. Понятно, что этот вывод, сделанный: относительно масоретского текста, не простирается на еврейский текст вообще; раз ветхозаветные св. книги были написаны на еврейском языке, то при толковании их непременно должно иметь в виду именно еврейский текст, а не переводы: никакой перевод не может передать всех оттенков оригинала, не говоря уже о неизбежных ошибках в таком сложном и трудном деле, как перевод древнего памятника с мертвого языка на живой.
673