18 декабря 1901 года исполнилось 150 лет со времени первого издания славянской Библии в тол виде, как она употребляется у нас в настоящее время: первым изданием Библия на славянском языке было собственно Острожское 1581 года, перепечатанное затем в 1663 году в Москве, но текст его значительно разнится от текста нынешней, так называемой Елизаветинской Библии. Этот знаменательный юбилей и подал повод проф. Е. Г. Елеонскому в ряде статей в «Церковном Вестнике» и «Христианском Чтении» подробно рассказать о трудах справщиков библейского текста, подготовивших его новое издание при императрице Елизавете Петровне, указать достоинство и недостатки последнего и выдвинуть на очередь вопрос о необходимости нового пересмотра славянского текста. Теперь вышел отдельный оттиск этих статей, носящий приведенное выше заглавие.
Как известно, еще указом Петра I в 1712 году было предписано исправить славянский перевод Библии для нового
433
его издания, и дело исправления было поручено образованнейшим богословам того времени во главе с Феофилактом Лопатинским и Софронием Лихудом. Но дело, веденное ими с всею тщательностью, со справками по лучшим известным тогда изданиям греческого перевода LXX, отчасти даже по еврейскому тексту, со смертью Петра затормозилось, а в 1735 году было предположено напечатать Библию по старому Острожскому изданию, отмечая только на полях сделанные справщиками изменения его текста. Такое издание и было начато, но остановилось через полтора года вследствие затруднений при встрече с книгами, переведенными для Острожского издания не с греческого, а с латинского перевода Вульгаты (Товит, Иудифь, 3 Ездры). В 1741 году было положено издать Библию в два столбца, — в одном старый, а в другом исправленный текст, — был уже готов оригинал для печати, но пересмотр последнего в Св. Синоде надолго затянулся, была образована новая комиссия, и только после приглашения в нее наставников Киевской Духовной Академии иеромонахов Варлаама Лящевского и Гедеона Слонимского дело было доведено до благополучного окончания. Библия была издана 18 декабря 1751 года.
Изложив в 1-ой главе эту внешнюю, так сказать, историю Елизаветинского издания, автор далее указывает как «светлые стороны трудов Елизаветинских справщиков», так и их «теневые стороны». Первые должны быть сочтены в заслугу не только усердию самих справщиков, но и правильности задачи, поставленной пред ними Св. Синодом: сверить славянский текст не с одним каким-нибудь, а со многими изводами греческого текста LXX, причем «искомое соглашение славянского перевода с греческим признавалось достигнутым, если то или другое место первого находило для себя подтверждение каком-либо, хотя бы единичном, греческом списке или издание» (стр. 19). При этом сами справщики, столкнувшись с необходимостью в иных местах обращаться и к еврейскому тексту Библии, весьма счастливо решили вопрос о том значения, какое следовало придать этому последнему: они смотрели на него только как на второстепенное, вспомогательное пособие, а не как на решающий дело, непогрешимый «подлинник»: Примеры из Елизаветинской Библии доказывают, что Елизаветинские справщики, в случаях согласия славянского первопечатного текста хотя бы с одним греческим списком, оставляли славянское чтение нетронутым, если же предстояла необходимость изменить его, то руководствовались или свидетельством большинства греческих списков и изданий, или смыслом самого библейского текста, или же, наконец, толкованиями отцов церкви. Кроме того, справщики оказали существенную услугу относительно разумения Библии, снабдив ее текст пояснительными примечаниями, указанием параллельных мест и приложением «руководственных сведений» о священных книгах.
434
Но несовершенство пособий, которыми располагали справщики, и ограниченность времени для исполнения столь сложного и огромного труда по необходимости повели к множеству недостатков нового извода славянского текста Библии, сказались на «теневой стороне» труда справщиков, как осторожно выражается автор. В раскрытии этой теневой стороны автор весьма документален: он не высказывает ни одного положения, не подкрепив его целым рядом ссылок на библейские места, разбор которых показывает правильность этого положения. Так, он приводит несколько «примеров излишних дополнений к тексту первопечатной славянской Библии», сделанных Елизаветинскими справщиками (стр. 46-59), и внесенных ими «исправлений славянского текста первопечатной Библии, не служащих к его усовершению» (стр. 60-91). Подробный разбор взятых для примера библейских мест (особенно Быт. 9:25 и Нав. 5:6 для первого положения и Суд. 1:30, 1 Цар. 13:1 и 2 Цар. 12:31 для второго) дает автору право желать нового пересмотра славянского перевода Елизаветинской Библии, но он указывает и «другие побуждения» к тому же. Здесь, прежде всего, важны свидетельства выдающихся русских людей о том общеизвестном факте, что славянский текст нынешней Библии «во многих местах весьма невразумителен для большинства русских людей, а в некоторых и совсем непонятен» (стр. 92); и высокое достоинство Библии, и благо церкви пользующейся ее славянским текстом, и пример предков, преодолевших все препятствия в стремлении к получению более понятной для всех Библии, и немалочисленные соблазнительные для веры разности наших славянской и русской Библий, — все это служит вполне достаточным побуждением к тому, чтобы предпринят был новый пересмотр славянского текста Библии и исправление его на основании достовернейших памятников библейского текста (стр. 98), в частности не только перевода LXX, но и еврейского текста, как имеющего «догматическое» также значение, по выражению приснопамятного митрополита Филарета (стр. 100).
«Сознана ли у нас потребность в пересмотре славянского перевода Елизаветинской Библии?» Этот вопрос решается автором (стр. 100—112) положительно на основании прямых заявлений в этом смысле выдающихся представителей русской церкви и косвенных — в виде указаний на недостаточность существующего славянского перевода, рассеянных во многих трудах отечественных библеистов и в учебных пособиях по Св. Писанию. И имеется, но мнению автора, достаточно «оснований для уверенности в том, что при новом пересмотре славянского перевода Елизаветинской Библии достигнуто, будет его усовершенствование» (стр. 112-125). Эта уверенность покоиться, во-первых, на том, «что в настоящее время известно и может быть использовано несравненно большее количество древних памятников библейского текста, чем каким располагали
435
Елизаветинские справщики»: с тех пор количество известных списков перевода LXX значительно возросло, многие из них находятся в русских книгохранилищах, здесь же имеется и множество списков славянского перевода Библии; как те, так и другие частью уже изданы. Во-вторых, новый пересмотр славянского текста, при котором бы имелся в виду и еврейский текст Библии, возможен в настоящее время и потому, что односторонний взгляд на перевод LXX, как на «единственную основу или норму, с которою должна быть согласована славянская Библии», совершенно утратил теперь внутреннюю свою состоятельность. Еще при подготовке к изданию Елизаветинской Библии не только справщики, но и сам Св. Синод признали необходимость иногда обращаться, кроме греческого текста, к еврейскому и к другим древним переводам, хотя и не могли применить этого воззрения в полной мере к самому изданию; впоследствии та же мысль была ясно выражена митрополитом Филаретом и другими выдающимися богословами русской церкви. И если при новом пересмотре славянского текста Библии будет обращено должное внимание и на еврейский текст, то недостатки Елизаветинского издания будут устранены и вообще «получится перевод возможно более точный, ясный и выразительный» (стр. 124). Автор ясно видит, что «такой перевод, основанный не на одном, как у большинства христианских народов, а на двух главных текстах», потребует «весьма большого труда, разнообразных основательных знаний и продолжительного времени; но можно ли жалеть времени и трудов для достижения такого великого блага, какое представляет, возможно, более совершенный перевод данного людям в письмени божественного откровения!» (стр. 124-125). Полную справедливость последних слов никто не может оспаривать, обладание близким к подлиннику, точным и ясным переводом Слова Божия, несомненно, должно считаться важнейшим достоянием народа, обладающего таким переводом. Но не следует ли нам, русским, стремиться к тому, чтобы указанными свойствами обладал перевод не на славянский, а на русский язык, чтобы русская Библия, сделавшись выразительницею не одного какого-либо вида библейского текста (еврейского), а единого первоначального Слова Божия, насколько возможно могла восстановить его на основании древних свидетелей текста, будучи изложена языком чистым, художественным и в то же время близким к простому слогу подлинника, чтобы именно русская Библия стала любимым достоянием всего нашего народа? Церковное употребление славянской Библии может явиться сильным тормозом при введении пересмотренного, нового ее текста: привычка слышать библейские чтения в том, а не ином слововыражении может сказаться неблагоприятно для нового текста, что сознавалось и при подготовлении Елизаветинского издания. С другой стороны, внимательное рассмотрение разбора библейских
436
мест, приводимых автором в качестве примеров прибавлений или неудачных исправлений в Елизаветинской Библии, может показать, как трудна и — можно сказать — опасна работа восстановления первоначального библейского текста; а при таком условии вполне возможны случаи, что чтение, принятое одним ученым или в данное время, будет отвергнуто другим или окажется ошибочным впоследствии. Наконец, при сличении славянского текста с еврейским, несомненно, окажется множество мест, требующих нового перевода и, следовательно, отступления от перевода LXX, с которого сделан первоначальный славянский перевод; получится не пересмотр старого, а существенно новый перевод, по местам согласный с греческим, по местам — с еврейским текстом, и традиция славянского перевода существенно будет нарушена.
Эти сомнения, вызываемые главным выводом автора, значительно теряют свой острый характер благодаря последней главе его книги, где он входит в некоторые подробности относительно порядка предполагаемого пересмотра славянского перевода, именно, он доказывает, что прежде и независимо от этого пересмотра следует озаботиться изданием древнеславянского перевода Библии, отличающегося большими достоинствами, по авторитетным отзывам. Это издание необходимо не только в чисто научных целях, — хотя и эти цели имеют свое полное значение,— оно важно и „как прекрасное средство к проведению в ум и сердце человека открытых в Св. Писании истин веры и нравственности», и как «одно из наиболее целесообразных в настоящее время средств к воспитанию народа в христианском духе» (стр. 128), важно и для сохранения текста древних списков, подверженных разрушению времени. Для будущего же пересмотра славянского текста издание это «будет настоящей справочной книгой, указания которой будут иметь руководственную важность во всех местах, в которых расходятся чтения еврейского текста и различных греческих списков; согласие древнеславянского перевода с одним из них придаст последнему особенный вес и может прекратить или уменьшить колебания в выборе того или другого чтения или перевода известного места Библии» (стр. 129). Автор отказывается входить в подробности будущего издания древнеславянского текста, отлагая это до выяснения благоприятных условий, необходимых для осуществления этого предприятия. По примеру преосвященного Феофана Затворника, находившего возможным издать общедоступное толкование на славянскую Библию при помощи 10 сотрудников, и автор полагает, что для издания древнеславянского библейского текста, «чтобы оно не затянулось на многие десятки лет, необходимо общество, состоящее, по крайней мере, из 10 лиц» или даже больше, по одному на каждую священную книгу. И в виду оживления у нас в последнее время литературы по библейским предметам, автор
437
надеется, что «между наставниками наших духовных академий, семинарий, духовных училищ, между духовными лицами и светскими людьми найдутся самоотверженные труженики, которые откликнутся на этот призыв не только словом, но и готовностью трудиться на благо православных русских людей» (стр. 130).
Издание всей сокровищницы нашего древнеславянского перевода Библии есть, несомненно, одна из насущнейших потребностей нашего времени, прямая и ближайшая задача отечественных библеистов. В настоящее время издаются со всевозможною тщательностью не только памятники древнеславянской литературы, но и произведения новейших художников русского слова, — не может быть и вопроса о том, заслуживает ли такого издания драгоценнейшее достояние славянских народов — древний перевод на славянский язык Св. Писания. Вопрос только в средствах к осуществлению такого колоссального предприятия. Едва ли может быть остановка за денежными средствами: если хорошо будет усвоена мысль о необходимости издания, должны найтись и средства для него. 0 готовности нашего Св. Синода вспомоществовать полезным изданиям в библейской области с несомненностью свидетельствуют такие издания, как Новый Завет на четырех языках или справочные и объяснительные словари Гильтебрандта1. Что же касается работников, нужных для этого дела, то можно разделять надежду проф. Е. Г. Елеонского, что они найдутся, раз увидят внимательное отношение к себе и должную оценку своего труда. Надежда эта может найти себе некоторое основание и в том замечательном факте, что в последнее время удалась, по-видимому, одна из симпатичнейших попыток объединения русских богословских сил. Разумеем издаваемую проф. А. П. Лопухиным «Богословскую Энциклопедию». За границей давно уже капитальные богословские издания, в роде энциклопедических словарей, комментариев на всю Библию, серий руководств по богословским наукам и проч., совершаются не единоличными силами, а при помощи целого ряда выдающихся ученых специалистов. У нас в России, сколько знаем, попытка А. П. Лопухина — первая в этом роде. Дай Бог, чтобы хороший почин привился и нашел себе подражателей. Издание древнеславянского библейского текста вполне достойно того, чтобы на нем объединились наши богословские силы и в общей работе сделали то, что недоступно одному человеку. Несомненно, предстоит много предварительной работы, следует заранее выработать детальнейший план издания, чтобы разные работники руководились одним и тем же методом в своем труде, — иначе может получиться бессистемный
438
сборник различных по достоинству и научному значению работ, не объединенных общею идеей. Но обо всем этом речь должна быть тогда, когда видна будет возможность приступить к столь важной и трудной работе. Пожелаем же полного успеха и благоприятного принятия мысли уважаемого профессора Е. Г. Елеонского, столь настоятельно проводимой и твердо поставленной им в трактуемой книге.
439
1Кстати заметить, что полная конкорданция к греческому переводу LXX Hatch'а и Redpath'а явилась долго спустя после образцового издания этого перевода Holmes'а и Parsons'а, — что и естественно.